Под сводами монастырских соборов, за клубами фимиама, за золочёными алтарями, от глаз тысяч прихожан скрывали людей, которые потерялись во времени. Их порой называли: бывшие люди… «Многие из монастырей в царской России были тюрьмами… Монастырское заключение — пожалуй самое тяжкое наказание, применяемое православной церковью с древних времен». [Грекулов Е. Ф. «Православная инквизиция в России». М.: Наука, 1964. С. 71]. «Под монастырскими тюрьмами подразумеваются места заключения при монастыре, в одном случае, в виде обычных монашеских келий, в другом — в виде казематов внутри стен, или в погребах и подвалах под церковными полами или, в конце концов, в виде специально оборудованных тюрем внутри стен монастыря. Начальником монастырской тюрьмы во всех этих случаях являлся настоятель монастыря, а подчинённые ему монахи исполняли обязанности помощников в поддержании режима узников». [Тюрьмы и наказания. Энциклопедия. Минск: Литература, 1996. С. 56]. Долгие века, включительно до конца XIX века, эти застенки монастырей были сокрыты от посторонних глаз. И это не случайно, ведь когда учёные впервые вступили под эти своды, от ужаса у них кровь застыла в жилах. О посещении Соловецкого монастыря в 1887 году русский историк М. А. Колчин пишет: «Мы зашли в длинный, узкий тёмный ход, сделанный внутри толстой тюремной стены. Идём по нему, и сердце невольно сжимается… Идём, пока не наталкиваемся на маленькую дверь с небольшим окошечком в середине. За дверцей чулан полтора аршина (около метра), без какой-либо лавки, без всего того, без чего жить человеку невозможно. В нём возможно только стоять, скорчившись, или сидеть. Протянуть ноги не позволяет пространство этого чулана, а скамьи для сиденья не положено». [Колчин М. А. «Ссыльные и заточённые в остроге Соловецкого монастыря в XVI—XIX вв.» М., 1908]. Другим типом монастырских заточений были земляные тюрьмы. «Земляная тюрьма представляла собой выкопанные в земле ямы, в которые потом опускались деревянные срубы. Поверх земли делали кровлю с маленьким оконцем для подачи пищи». [Попов «Суд и наказание за преступления против веры и нравственности». Казань, 1904. С. 55]. Но самым ужасным видом монастырских тюрем были каменные мешки. «Во многих монастырях заключённых помещали в особые каменные мешки, представляющие собой узкие каменные шкафы, устроенные внутри башен монастыря в несколько этажей. Каменные мешки были между собой изолированы, их двери и окна заделывались кирпичом, оставляляя лишь небольшое отверстие для передачи пищи и воды узнику». [Грекулов. Указ. соч. С. 72]. Особой зловещей славой пользовались тюрьмы Прилуцкого (в Вологодской области), Соловецкого, Сибирского семгинского, Спасо-Ефимиева (в Суздале), Троицкого, Кирилло-Белозерского, Симоновского (в Москве) монастырей. Конструкция каменных мешков в большинстве монастырей было однотипным: «1 метр в ширину и высоту, 1,4 метра в длину. Маленькое оконце служило только для подачи пищи, а не для освещения. В таком мешке было невозможно лежать, заключённый спал в полусогнутом положении. Сюда заточали узников „безысходно“, т. е. пожизненно, они не имели никакой связи с внешним миром». [Грекулов. Указ. соч. С. 73]. Помещая в эти страшные тюрьмы свои жертвы, синодальные инквизиторы писали: «Посадить заключённого его в Головленковскую тюрьму, вечно и пребывати ему во все дни живота в некоей келии молчательной, и никого к нему не допускать, ниже его не выпускать никуда же, но точно затворену и зоточену быть, питаему быть хлебом слезным и в молчании каяться о прелести живота своего». [Иванов А. И. «Соловецкая монастырская тюрьма. Соловки», 1927]. Кроме этого во многих монастырских тюрьмах «узники часто были закованы в ножные и ручные кандалы, прикованы к деревянной громадной колоде или к стене, подвергаясь по монастырскому обычаю смирению … Для ужесточения наказания узников на них часто надевали „рогатки“ — это железный обруч вокруг всей головы, закрывавшийся на замок под подбородком с помощью двух цепей. К обручу прикреплялись перпендикулярно несколько железных длинных щитов». [Грекулов. Указ. соч. С. 78]. Перед заточением в каменном мешке, где узник лишался всякой возможности спать, видеть свет, говорить с кем-либо, он подвергался пыткам. Историк М. Снегирёв пишет, что любимым видом пыток монастырей была дыба: «… поднятому на дыбу привязывались к ногам увесистые колодки, становившись на которые, палач прыгал, тем самым увеличивая мучения: кости, выходящие из суставов своих, ломались, хрустели, иногда кожа лопалась, жилы вытягивались, рвались, причиняя несносные мучения. В таком вот положении по обнаженной спине ещё и били кнутом, да так, что кожа лоскутьями летела». [«Русский архив», 1867. С. 1160]. «Производились пытки не только по усмотрению архимандрита, а и по настоянию епископов, у которых были в подчинении монастырские тюремщики». [Грекулов. Указ. соч. С. 80]. И вот узника, истекающего кровью, бросают в каменный мешок, отрезая навсегда от людей и света. Стоит при этом оговорить, что узниками были те, кто выступал против лжеучений государственной церкви [Грекулов. Указ. соч. С. 110—113], против исповеди перед священником, поклонения иконам, молитвы святым. И вот этих «еретиков»-то и помещали в каменные мешки. И первое, чего они лишались — это отсчёта времени. Они даже не имели возможности делать насечки на стенах для отметки прошедшего дня, во-первых, потому, что не имели никаких инструментов и мешали цепи, а главное, это отсутствие в мешке света, поэтому знать, когда закончился день и начиналась ночь не представлялось возможности. Сначала узники пытались входить в контакт со стражем-монахом, который приносил им еду, но тот под угрозой смерти боялся вступать с арестованными в разговор. В основном узники умирали от нечеловеческих условий пребывания уже в первые годы заточения. Но выжившие завидовали умершим, поскольку они также умирали, но при этом продолжали дышать. Они не знали, живы или нет их близкие, какой сегодня день, месяц, год, они забывали человеческую речь. Они медленно теряли рассудок. Они теряли время. И когда, порой спустя, 20, 30 или 40 лет издавался указ об их освобождении и монахи разбивали кирпич и проникали в каменный мешок, то видели уже не человека, а человеческое существо, которое безумно, со страхом взирало на них. И никто никогда бы не смог узнать этого «бывшего человека» некогда строптивого епископа-вольнодумца или гордого вельможу. Они терялись во времени, не осознавая, кто они и где находятся. А не теряемся ли и мы во времени?..
(статья взята в сокращении)
www.mybible.in.ua